Семь зверей Райлега:
Семь зверей Райлега

- Ты чего? - подобралась и сидха.

- Чего? - повернулся к ней Меченый, глаза его тоже сверкали. - А вот чего, Нэисс - ты не знаешь разве, что всё это время по твоему следу кое-кто полз?

- Что? - девушка вздрогнула. - П-полз? К-кто полз?

- А вот это мы сейчас и узнаем, - Меченый пригнулся и разом исчез под низко склонившимися колючими ветвями.

- Эй! Ты куда?! Вернись! - запоздало крикнула сидха. Ночь ничего не ответила.

Нэисс вскочила на ноги, подхватив с земли свою стражевую лозу. Истиннорождённой сидхе ничего не стоило взять след ночного гостя, если бы... если бы этот гость не оказался дхуссом, сколько бы он сам того ни отрицал. А у дхуссов имеется своя собственная магия, с которой не вдруг и не справится её Стражевая Лоза, когда дело доходит до поиска. Дхуссы обладали непревзойдённым умением сбивать погоню со следа.

Лоза завертелась, словно настоящая змея. Ноздри девушки-сидхи затрепетали, жадно втягивая аромат горного леса, сплетающиеся и сливающиеся ароматы десятков, если не сотен, видов редких трав, почек молодых елей, ещё только пускающих корни побегов многолистника... Здесь всё полнилось запахами, множеством запахов. Звери и птицы, травы и мхи, кусты и вьюнки - горы жили, неся на каменных плечах тысячи тысяч малых жизней, и древним скалам не было никакого дела до одинокой беглянки-сидхи.

Она чувствовала всё это и ещё многое другое, не в силах обнаружить лишь одного - следа странного дхусса, утверждавшего, что он вовсе не дхусс.

Прошло не так уж много времени и Меченый возник перед ней снова - воистину соткавшись из ночного сумрака и лёгкого горного тумана. Он сгибался под какой-то ношей, но ступал по-прежнему бесшумно.

Только теперь сидха ощутила то, что обязана была учуять давным-давно, с самого начала: острый и едкий запах смешанной с чародейскими декоктами крови. Крови, соединённой с магией, крови, пронизанной ею. Запах ударил тяжёлым молотом, в голове у сидхи помутилось. От внезапно нахлынувшей дурноты девушка пошатнулась, едва не растянувшись на земле.

- Интересные, оказывается, были у тебя попутчики, - холодно заметил Меченый, бесцеремонно сбрасывая с плеч свою добычу. - А я-то думал - Шкуродёрня, Дир Таноли... И, главное, как ловко-то она за тобой ползла - никто ничего не заметил, никто ничего не почувствовал, пока, видать, силы у неё совсем не иссякли.

- Ты чего? Ты о ком? У кого силы чуть не иссяклии?

- Смотри сама, - кратко отмолвил Меченый.

Нэисс невольно отступила на шаг, пригибаясь, словно для прыжка и на всякий случай выпуская когти. Этот непонятный дхусс мог оказаться поистине страшным противником. Было в нём что-то... сугубо неправильное. Дикарь, которых образованные и утончённые сидхи давно подозревали в каннибализме никак не мог, не имел права быть сильнее её, прошедшей суровую школу сидхи, преуспевшей в изучении всех семи Стихийных Искусств!

Против собственной воли она взглянула на добычу дхусса. Тот спокойно стоял, в поднятой левой руке (которую так и тянуло назвать "лапой") неярко светился серебристый огонёк. А у его ног...

Затянутая в сотканную из серых и чёрных лоскутов куртку и такие же порты, на сухой хвое лежала ещё одна девушка. Белое, без единой кровинки лицо, огромные антрацитовые глаза незнакомки широко раскрыты, и в них сейчас не отражалось ничего, кроме боли. Куртка зияла многочисленными прорехами; края их задубели от высохшей крови.

- Гончая Некрополиса, - холодно прокомментировал Меченый, брезгливо поддевая пальцем охватывающий шею раненой серо-стальной обруч, усеянный странными, даже на вид злобными рунами. - Ползла по твоему следу, Нэисс. Ползла, даже израненной, по-моему, так даже и смертельно. Что может служащая Мастерам Смерти делать в одной компании с бреоннами Дир Таноли?

Нэисс опустила голову.

- Скажи уж лучше правду, - устало проговорил Меченый. - Честное слово, мне хватает моих собственных тайн и загадок. Вешать на себя ещё и твои мне как-то не с руки.

- Мне твои тайны тоже ни к чему, - огрызнулась Нэисс. - Думай про меня что хочешь, дхусс, это не твоё дело. Что ты там говорил про свободную волю? Мы встретились и мы расстанемся. И каждый пойдёт своим путём. И никаких вопросов. Ты не прокуратор Навсиная.

- А как же она? - Меченый указал на шевельнувшуюся Гончую.

- Какое мне дело? - равнодушно пожала плечами сидха. - Пусть подыхает. Туда ей и дорога. Ты со мной разве не согласен?

Глаза дхусса, упрямо не желавшего, чтобы его причисляли к дхуссам, гневно сощурились.

- Она слаба. Она ранена. Она безоружна и беззащитна. Она ползла за тобой, истекая кровью, не знаю, как, но одолела скальную стену, на которую ты, подозреваю, просто взлетела. Ползла, уже явно не рассчитывая вновь захватить тебя. Не догадываешься, почему, о истиннорождённая сидха?

- Вот ещё, - та презрительно поджала губы. - Стану я ещё думать об этих... этих... извращениях людской природы. Они должны быть уничтожены, все до единого. И умирать они должны медленно, в муках, так, чтобы почувствовали... хотя бы малую часть того зла, что творили сами. Но уничтожены они должны быть, и именно все до единой, иначе мир так и не обретёт покоя. А вот почему ты её защищаешь, а, Меченый? Или тоже мечтаешь надеть такой же вот милый ошейничек?! Я сказала, пусть подыхает. Мне нет до неё дела.

- Ну а мне есть, - дхусс присел на корточки, сильные пальцы пробежали по шее и груди Гончей. Послышалось сухое потрескивание, мелькнуло несколько жемчужных искорок.

- Эй! - всполошилась сидха. - Совсем ума лишился, ты, как там тебя?... Лечишь ты её, что ли? Да знаешь, что она с нами сделает, едва в себя придя? Мне с ней только потому и удалось справиться, что я эту тварь врасплох захватила!

- Гончую Некрополиса невозможно захватить врасплох, - невозмутимо заметил Меченый. - Иначе это уже не Гончая и не Некрополиса.

Сидха гордо задрала нос.

- Не хочешь - не верь, мне-то что за дело...

- Дело простое, - перебил её дхусс. - Она поползла за тобой, потому что своих, похоже, страшилась ещё больше. Посмотри на обруч. Рун мало, всего три. Последняя - , малая "сат". А первая?.. У-у, , большая "видж", потом - большая же "роп"... В чём-то отличилась, но недостаточно, свободного места слишком много. Гончая - из молодых. Три руны, из них только одна малая - чин, следовательно, небольшой. Задание простое - вести одурманенную заклятием или снадобьем сидху... только, полагаю, не в Дир Таноли. Держава Навсинай едва ли дошла до настолько тесного союза с Некрополисом - особенно если учесть, сколько раз они чуть было не перегрызли друг другу глотки, и притом не в таком уж далёком прошлом. А потом сидха то ли перебила наговор, то ли алхимики неправильно рассчитали силу своего зелья - не знаю, что случилось, только сидха пришла в себя задолго до места назначения. А Гончая не заметила... наверное.

Нэисс не ответила. Только глазищи так и сверкали янтарным пламенем, соперничая в яркости с горящим в ладони дхусса серебристым огнём.

Раненая пошевелилась и застонала. Стон получился жалобный, жалкий и слабый. Совсем не свойственный свирепой и бесчувственной Гончей, не знающей ни милосердия, ни сострадания, ни сомнений, ни колебаний...

Щека Нэисс дёрнулась. Когти выдвинулись до самого предела.

- Успокойся, дикая. Она, - кивок на лежавшую - тебе вреда уже не причинит.

- А ты откуда знаешь? - зашипела Нэисс.

- Знаю, - коротко ответил дхусс, не переставая возиться с Гончей

- Скажите пожалуйста, какой всезнайка! А вот выпустит она тебе кишки, тогда что? Или ты у нас такой непобедимый?...

- С Гончей в открытом бою мне, конечно, не справиться, - неожиданно спокойно и легко признался дхусс.

- Не может быть! - передразнила его Нэисс. - Чтобы дхусс вот так запросто признал, что...

- Сколько можно повторять, что я не дхусс?

- Да, я теперь готова поверить, - ядовито бросила сидха. - Ни один истинный дхусс с таким никогда бы не согласился.

- Я не истинный дхус. И меня подобные глупости не трогают, - спокойно отозвался Меченый. - Ага! Нашёл! Глубоко, однако ж, как затянуло уже...

Он резко выпрямился. Окровавленныя пальцы сжимали нечто вроде короткой толстой иглы, сейчас кажущейся почти что чёрной. С иглы медленно срывались тяжёлые маслянистые капли.

- Крепко ж ты её, - покачал головой Меченый, поднимая глаза на сидху. - , Neander Xazix, Игла-до-Сердца.

- А чего их жалеть, - сидха оскалила зубы. - Нелюдь и нежить они, более никто.

- Кровь у неё красная и горячая, - зло бросил Меченый. - У зомби и прочей нежити такого не бывает.

- Она хуже нежити. Зомби безмозглы, их такими сотворили. А она...

- Её тоже сотворили такой, - заметил Меченый. - Она тоже не виновата.

- Ага, ага, она не виновата, её пославшие не виноваты, маги, что придумывали те заклятия, тоже не виноваты, потому что ими двигало ничто иное, как страсть к чистому познанию...

- Здесь не место для философических диспутов, - Меченый брезгливо переломил покрытую тёмной кровью иглу. - Кодекс Далейны...

- Откуда дхусс может знать о Кодексе Далейны? - вздрогнула сидха.

- Не люблю неумных, - возведя глаза к небу, сообщил Меченый молчаливым колючим ветвям.

- Это я-то неумная?! - вскинулась Нэисс.

Меченый, похоже, счёл, что ответ будет ниже его достоинства.

Раненая Гончая тем временем вновь зашевелилась и застонала. Тонкие руки и ноги, на вид такие хрупкие, содрогнулись в конвульсиях. Обтянутая серым платом голова приподнялась, Гончая резко выдохнула - воздух пополам с кровью.

- Ты пропорола ей лёгкое, - осуждающе сказал Меченый. - Даже убить... как следует не смогла. Чтобы сразу и без мучений.

- Без мучений, как же! Я и хотела, чтобы эта тварь подольше мучалась! Чтоб на своей поганой шкуре почувствовала, чтоб до дна проняло напоследок! - огрызнулась Нэисс, резко отворачиваясь.

- Очень достойно чести благородных сидов, очень достойно, - Меченый вновь склонился над раненой, пальцы его снова заскользили по окровавленной одежде. Гончая задёралась и застонала. Пальцы судорожно сжались, впиваясь в землю, скребя её, словно пытаясь невесть до чего добраться.

- И вторая иголка... и третья... - Меченый в упор взглянул на сидху и отчеканил: - Ни одно живое существо, какие бы преступления оно ни совершило, не заслужило таких мук. Если оно обречено смерти по приговору справедливого суда - казнь должна совершиться молниеносно. Пытая и мучая своих врагов, пусть даже они причинили нам великое зло, мы становимся в ряд с ними...

- Шпаришь как по писаному, - усмехнулась сидха. - Тебя бы самого в Шкуродёрню, эту, как её, этику магии преподавать. Сказали б тебе там ученички, куда ты можешь засунуть себе свою этику... равно как и принципы.

- Принципы на то и принципы, чтобы никто и ничто не заставило бы тебя их никуда засунуть, - спокойно отозвался Меченый. - Ага... четвёртая... ну всё, готово.

Гончая Некрополиса тем временем постепенно приходила в себя. Глаза мало-помалу обретали осмысленное выражение - как и у сидхи, большие, выразительные глаза, чёрные, как подземный горючий камень. Ещё совсем недавно их покрывала пелена, сейчас взгляд прояснился, сделался осмысленным.

- К-х-то... - прохрипела Гончая. - Кхто тхы?...

- Зови пока просто Меченым, - осторожно, тихим спокойным голосом опытного врачевателя, разговаривающего с больным, ответил дхусс.

- Гхде-е...

- Она тут, - Меченый полностью проигнорировал яростный жест Нэисс.

- Онха-а... уб-хьёт...

- Успокойся. Никто никого не будет убивать. Во всяком случае, пока я здесь, ничья кровь не прольётся. Ни твоя, ни её. Обещаю тебе.

- Йа-ха... нхе-е... убхерегхла...

- Забудь об этом. Что было, то было. Лежи спокойно. Знаю, тебе очень хочется пить, но этого пока нельзя. Потерпи, пока моё заклятье сработает. Тогда осуши хоть все здешние ручьи.

- Заботливый какой, - фыркнула Нэисс. Сидха дрожала от негодования, когти выпущены, колени напряжены, она готова была к прыжку... и в то же время свойственным всем сидам полузвериным чутьём сознавала - на этого дхусса лучше не бросаться. Даже если тебе удастся застать его совершенно врасплох.

- Лежи, лежи, - Меченый похлопал Гончую по плечу. - Сейчас тебе станет лучше. Веки твои закроются, ты уснёшь и духи покоя снизойдут к тебе, унося душу твою в надзвёздные выси, где мириады сияющих огней, где нет ни зла, ни боли...

Голос Меченого обернулся завораживающей, усыпляющей литанией. Повинуясь приказу, веки Гончей затрепетали, антрацитовые глаза закрылись.

- Спит, - удовлетворённо обронил Меченый, удовлетворённо улыбнувшись и проведя пальцем по клановому знаку на щеке. Нэис показалось, что на миг кожа дхусса осветилась изнутри.

Сидха наблюдала за ним со всевозрастающей тревогой, смешанной с невольным почтением. Она всадила четыре Иглы в Гончую, обрекла её на неминуемую и мучительную смерть не один раз, а четырежды - а этот непонятный, невесть откуда взявшийся дхусс (дикарь, каннибал, чудовище согласно верованиям сидов) - играючи спас Гончую, перебив боевое заклятие, которое Нэисс не без основания считала своей гордостью. Бездны б её сумели взять тогда, если б перед этим не опоили. А ведь точно, что опоили. Иначе как бы Гончая Некрополиса нашла бы её? И потом.. постоянная слабость... Сон, сравнимый со смертью. А кто мог опоить - только один человек, человек, торговец, у которого она делала покупки прямо перед самым похищением... Проклятый Адверус! Ну ничего, до него она тоже в своё время доберётся...

- Ладно, Меченый, или как тебя там, - холодно сказала она наконец. - Мне до тебя дела нет. Но эту тварь я живой отпустить не могу. Понимаешь ты это или нет?

- Нет, не понимаю, - ровным голосом ответил Меченый, безо всяких церемоний растягиваясь прямо на ковре из опавшей хвои. - Потому что причинить зло раненому - величайшее злодеяние. Дождись, когда она поправится. И вызови её на честный бой, если уж так жаждешь её смерти.

- Что?! Её? На честный бой?! - вскипела сидха. - Откуда ты взялся, Мечный, с неба свалился?

- Этот вопрос к делу не относится, Нэисс. Я не желаю зла ни тебе, ни ей. Все войны и тому подобное - величайшие глупость и зло. Мыслящие не должны убивать мыслящих. Эта простая мысль тебе в голову никогда не приходила? Кто-то ведь должен первым остановить этот кровавый маховик. "Мне отмщение и аз воздам!" - издевательски передразнил он кого-то. - Эта девушка, Гончая, куда более несчастна, чем ты. Её наверняка купили на рабском рынке, выбрав как немногую здоровую среди десятков других, истощённых, запаршивевших, больных... Её пичкали алхимическими снадобьями, которые всякий порядочный и честный алхимик никогда не стал бы составлять даже под угрозой смерти и мук. Над ней творили отвратительные обряды. Она в плену могущественных заклятий. С самого детства она не видела ничего... из того, что должна была видеть. Из неё сделали чудовище - но она человек, она жива и значит - ничего ещё не потеряно.

- В каком бездной забытом монастыре тебе внушили этакую чушь?! - завопила сидха. - Ты что, не знаешь, как поступают на службу Некрополиса? Забыл о Братстве Ворона? "Придите к нам все кто слаб - мы дадим вам силу. Придите к нам все, кто обижен - мы дадим силу отомстить. Придите все, кому опостылел этот мир - мы сожжём его до самого пепла и вознесёмся на небо, к богам!" Эти твари сами сползаются в Некрополис! Чтобы получить силу, чтобы получить власть пытать, мучить и убивать! Ничего другого им не нужно! Ты забыл, что три руны эта бестия получить всё-таки успела! Скольких она убила ради этого?!... Сколько погубила невинных?!... А ты хочешь ей всё простить и спустить?! Никогда! Через мой труп, дхусс! Будем драться!

- Пустой разговор, - поморщился Меченый. - Мы с тобой не судьи и уж тем более не палачи. И драться я с тобой не стану, не надейся. Всё, что я сделал - это оказал помощь раненой. Тем более что, не забывай, по закону Некрополиса она уже проговорена... к зомбированию. Ты ускользнула, задание провалено. Никто из Мастеров и слушать не станет никаких её объяснений. Ты понимаешь, что она сейчас изгой в куда большей степени, нежели ты? Тебе есть куда возвращаться - а ей уже нет.

Сидха отвернулась. Кулаки крепко сжаты, когти спрятались.

- Мне тоже некуда возвращаться, - глухо проговорила она. - Все мои... вся моя Ветвь... Руками вот этой... твари...

Наступило молчание. Меченый медленно поднялся на ноги и встал рядом с сидхой.

- Скорблю вместе с тобой, - тихо проговорил он Меченый. - Вознесём же поминальное слово, как положено каноном Уходящих.

- Я уже устала удивляться тебе, - вздохнула сидха, касаясь уголка глаза и смахивая так некстати пробившуюся слезу. - И Кодекс Лечащих ты знаешь, и поминальное слово... а рассуждаешь - будто и впрямь с неба. Врагов жалей, раненых не добивай... Словно и не знаешь, что тогда они тебя сами добьют.

- Оставим это, - прежним негромким голосом отмолвил Меченый. - Вознесём поминальное слово.

- А ты... ты веришь, что есть что-то там, за смертью? - вдруг как-то робко спросила Нэисс. - Мы ведь просто угасаем, как огоньки в ночи, ни следа, ни отблеска... И никакие маги так и не смогли ничего найти, того, что в древних свитках, времён Семи Зверей, называлось "душой"...

- Я верю, что мы не угасаем, - негромко, но твёрдо и непреклонно сказал Меченый. - Это невозможно доказать, в это можно только верить. Кто-то верит в добрых неведомых богов, неведомых, невидимых и не проявляющих себя, кто-то... впрочем, неважно. Произнесём поминальное слово. Как звалась твоя Ветвь?

- Deleon Xian , - шепнула сидха, опускаясь на колени.

- Благодарю, - в тон её шёпотом сказал Мечный и тихо стал читать Поминальное Слово.

В Слове говорилось, как цвела и благоухала Ветвь под добрым светом, как отдыхала она в благовонной ночной тьме. Уходили во мглу предки, но потомки занимали их место, менялись иглы и листья на деревьях, но Ветвь была вечна, и пребудет вечна, пусть даже с неё упал последний живой лепесток, ибо Растущее бессмертно, а никакой беде не выкорчевать глубоких предвечных Корней.

Откроем сердце печали и откроем сердце радости; откроем глаза свету и откроем их тьме. Пока струятся ручьи и мчатся ветры, пока зима сменяется летом, а осень - весною - до тех пор не должно горе лишить нах сил, ибо мы поминаем павших, чтобы обрести силы жить.

Окончив Слово, и Нэисс, и дхусс долго молчали. Тишина струилась меж опустившихся колючих ветвей, над тёмными громадами гор сияли звёзды и ярко пылала, наискось перечеркнув созвездие Жужелицы, острым мечом нависшая над миром комета.

- Отойдём ко сну, - сказал наконец Меченый. - Гончая проспит самое меньшее до полудня. Обещай, что не причинишь ей зла, dorma Нэисс.Ведь, если я правильно понял, именно она убила многих твоих родичей по Ветви?

Сидха молча кивнула, борясь с закипающими слезами.

- Обещай, - настойчиво сказал дхусс.

- Да что ты понимаешь! - не выдержав, сорвалась сидха. Слёзы так и брызнули из её глаз. - У тебя когда-нибудь убивали всех, ты, чурбан деревянный?! Нет?! Тогда молчи и не вставай между мной и местью!

- Поговорим об этом завтра, - чуть ли не умоляюще проговорил Меченый. - Яркое светило порой помогает... хотя иные речи допустимо вести только ночью.

Сидха отвернулась, совсем по-девчоночьи шмыгая носом и утирая слёзы тыльной стороной ладони.

- Поговорим об этом завтра, - мягко повторил дхусс. - Мне кажется, что всё выйдет совсем не так, как тебе кажется...

¹ - Deleon Xian рунами сидов.