Любители фэнтези представляют Перумова так: седой иностранный профессор сидит за большим дубовым столом, обложившись манускриптами, и пишет книжки про драконов, эльфов и хоббитов.

Ничего подобного! Ник молод, скромно одет и неаккуратно причесан. Роль дубового стола исполняет, скрипя и пошатываясь, пластмассовое сооружение в буфете гостиницы "Минск". Вместо манускриптов "живой классик" с любопытством разглядывает свежий номер журнала Cosmopolitan.

- Вот сейчас с тобой поговорим, чай попьем, и я отсюда выпишусь, заеду в "Библиоглобус", а оттуда - на вокзал. Вещи уже собраны. Ну что, общаемся?

- Предлагаю начать обсуждения твоего имени: уж больно на псевдоним похоже - "Ник Перумов".

- Все свое - имя, фамилия, отчество. Правда, имя я слегка укоротил на английский манер с элементарной целью добиться лучшего звучания и ритмичности. "Николай Перумов" - согласись, это длинновато. А сейчас уже и многие друзья стали звать меня Ником.

- Ник, а сказки в детстве ты любил?

- Сказки я обожаю и сейчас, всю жизнь их собирал, читал, причем от народных до литературных. К тому же в Советском Союзе была прекрасная школа сказочников: Софья Прокофьева, Алексей Толстой с "Буратино", ранний Кир Булычев с циклом об Алисе, Губарев с "Королевством кривых зеркал"...

- Скажу-ка я жутко обидную для тебя вещь: знаменитый ныне Ник Перумов стал известен исключительно благодаря Толкиену, к которому ты написал продолжение. Согласен?

- Гм, благодаря или вопреки? Работая над "Кольцом Тьмы", я совершенно не задумывался о литературной карьере и не хотел, как выразился после один мой приятель, "сплясать на трупаке Великого Толкиена". Это сейчас я прикидываю: "Да, Толкиен... "Властелин Колец"... вещь, любимая миллионами... и вдруг какой-то козел пишет продолжение. Естественно, люди думают: "Что это за порнография! Не будем ее читать!" Читатели "Кольца" разделились на два лагеря - сторонников и ярых противников. Последние продолжают меня топтать и поливать грязью с завидным постоянством.

- Несколько лет назад ходили слухи об избиении писателя Перумова.

- Меня пытались побить. Хоть я и не Ван Дамм, отбиться удалось, отделавшись легкими телесными повреждениями, фингалом и временным отключением...

-А как угораздило серьезного ученого заняться литературой?

- В начале восьмидесятых я жил Толкиеном, но в то время на русском вышел лишь "Хоббит" да первая часть "Властелина Колец". И у меня началась настоящая ломка: через знакомых товароведов и работников издательств я доставал книги Толкиена и самостоятельно переводил их. Кстати, благодаря этому освоил язык настолько, что стал подрабатывать синхронистом. А потом понял, что не могу остановиться, что должен жить в этом фэнтезийном мире дальше. Вставил в машинку чистый лист и начал печатать свои представления о нем. Это стало литературной игрой.

- Но благодаря этой игре деньги на тебя посыпались, словно из рога изобилия.

- Смешно, но лучше всего я жил, работая простым научным сотрудником. Тогда объявили хозрасчет, и ежеквартально у меня выходило около полутора тысяч рублей плюс зарплата. Сейчас ситуация иная: чтобы жить профессией, я должен выпускать в год две-три книги.

- Знаменитый фантаст Гарри Гаррисон сказал мне в интервью о фэнтези следующее: "Это литература, которую пишут одни тупые люди для других тупых людей". Возражения есть?

- Гарри, конечно, молодец. Но обвинять в тупости Урсулу Ле Гуин или Толкиена... Да они бы уничтожили Гаррисона на пятой минуте разговора! Ведь фэнтези намного обширнее фантастики: в нем можно писать одновременно о будущем и настоящем, смешивать звездолеты и драконов, идеальный мир и законы реальной истории.

- Почему тебя обвиняли в пропаганде фашизма?

- Мои герои верят в справедливость силы, в то, что человек, Бог или маг будут убивать не ради денег, славы или женщин, а ради высшей справедливой цели. Это жестокая философия - философия Тьмы: естественный отбор всегда прав, выживает сильнейший. Об этом говорят и герои моей новой книги "Алмазный меч, деревянный меч". Но подчеркиваю - это философия моих героев, а не моя. Хотя...

Меня спрашивают, почему я не выступил против того, что русские мальчики гибнут на чеченской войне. Я всегда отвечаю - государство, начавшее войну, должно воевать, а не думать о мирных жителях и солдатах. Когда наши войска брали Берлин, неужели кто-то думал о простых немцах? Думал ли о морали Александр Невский, подставляя пеший новгородский полк под удар тевтонской "свиньи"? Нет! На войне нет места морали!

- Но твой любимый Толкиен, проповедающий христианские заповеди, говорил о другом.

- В вопросах религии наши позиции абсолютно расходятся. Я - антихристианин, считающий христианство религией рабов. Свободы надо добиваться мечом. Как Спартак, не веривший в загробное воздаяние и ставший героем. Не верили в христианство и мои любимые поэты - Китс, Байрон, Блейк.

- Хорошо, Толкиен для тебя не авторитет. А каково отношение Ника Перумова к современным отечественным мэтрам. Борису Стругацкому, например?

- Я обожаю книги Стругацких, особенно "Трудно быть Богом". Но их взгляды совсем не то, что их произведения. Сейчас я выскажу жутко крамольную мысль: семинар Стругацкого нанес огромный вред нашей фантастике. Представляешь, всем его участникам мэтр ставит отметки в специальную тетрадочку: "5" - тебя опубликуют, "3" - будешь всю жизнь писать в стол. И многие стали работать "под Стругацкого", под его мнение о том, что вот, мол, мы умнее всех, а значит, имеем право всех учить. Что же касается фэнтези, то Стругацкий - его ярый противник. Я говорил: "Борис Натанович, замените вашего Румату из "Трудно быть Богом" на эльфа, и вы получите великолепное стопроцентное фэнтези". Знаешь, что он ответил? "Коленька, да как же вы не понимаете - это же книга не про Арканар, а про Ленинград, про дессидентов, сидящих на коммунальной кухне, каждый из которых понимал, что он - Румата. Это политическая книга!" И мне стало грустно из-за этой чудовищной фразы, стало грустно за Румату, за Арканар и за Стругацкого...