Кристофера Приста нельзя назвать самым плодовитым автором среди писателей так называемой "Новой Волны". Даже если брать только одну Великобританию, где будущий автор "Машины пространства" появился на свет, можно вспомнить и Дж. Балларда, и Брайана Олдисса, и конечно же зачинателя движения "New Wave", плодовитого Майкла Муркока. Однако, именно Кристофер Прист стал первым автором этого направления, активно издающимся в СССР. Причем - издающимся достаточно оперативно: между появлением "Машины пространства" в Лондоне и выходом перевода в Союзе прошло всего три года.

Не знаю, чем именно понравился отечественным цензорам роман автора, представляющего все-таки достаточно маргинальное литературное направление. Впрочем, данное конкретное произведение сложно назвать "нетрадиционным" в полном смысле этого слова. Напротив, в "Машине пространства" Прист возвращается к истокам английской SF. По сути, его книга представляет собой своеобразную связку между двумя знаменитыми произведениями Герберта Уэлса: "Машиной времени" и "Войной миров".

Главное достоинство этого романа, на мой взгляд, заключалось именно в той виртуозности, с которой британский писатель скопировал стиль и манеру письма своего предшественника. Даже более того - Кристофер Прист тщательно воспроизвел сам дух, атмосферу викторианской Англии. Немного чопорной, порой излишне строгой к человеческим слабостям, но вызывающей неизменную ностальгию у нас, читателей второй половины двадцатого столетья.

Ах, этот XIX век с его могучими империями, несущими цивилизацию на задворки мира, с его мелкими сварами и тонкими дипломатическими играми!

Век, который через дымку времени видится сегодня едва ли не золотым. Эпоха, когда Европа казалась духовно практически единой, а тот кошмар, что ждал мир после 1914 года - попросту невозможным. Наверное, это звучит несколько кощунственно, но даже разрушительная война с марсианами был не слишком большой жертвой для сохранения духа этой эпохи. В конце концов, две мировые войны XX столетия унесли куда больше жизней, чем все боевые треножники марсиан с их лучами смерти и примитивными отравляющими ОВ.

Собственно, чувства, которые, вероятно, испытывал автор, создавая эту книгу, вполне можно понять и разделить. Куда сложнее разобраться в критериях, согласно которым громоздкий аппарат советской цензуры признал этот текст пригодным для отечественного читателя. Увы, понять талантливого творца порой легче, чем безвестного бюрократа. И тем не менее скажем спасибо им обоим - в противном случае мы, вполне вероятно, так никогда и не увидели бы этой интересной и своеобразной книги.

Василий Владимирский